Автор: Адельхейд Аустерлинц
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: NC-17
Жанры: Ангст, Даркфик, Фэнтези, Мистика, Философия, Психология, Фантастика
Предупреждения: Смерть персонажа, Некрофилия
Размер: планируется Мини, написано 13 страниц
Кол-во частей: 3
Статус: в процессе написания.
Сам себе Творец.
Адские сны, плотно втянутые холодной, ледяной паутиной в реальность. Впиваясь ледяными, острыми, как бритва лезвиями в кожу, проникая в сознания, окутывая его темным, густым туманом. Проваливаясь в бескрайные моря. Падая вверх, к черту гравитацию.
Я Бог своего мира. Властитель незримых, великих цивилизаций, но, как и все великие, когда-нибудь меня будет ждать крах. И из этого тягучего болота, сладкой теплой крови смешанной с внутренностями людей, я никогда не выберусь, я просто буду. Буду существовать там.
Я – Бог своего мира. Моя власть в мире неограниченна, но, как известно, все великие цивилизации когда-нибудь падут.
Но пусть умирают люди, я буду жить. Это моя эгоистичная натура не даст мне сдохнуть.
Сладкая гниль проникает ко мне в душу, проникает и остается там, заражая чувства, высасывая жизненную силу. Теперь мой удел – сон, там я – Бог. Я хочу править, управлять мирами, вселенными я алчная, ненасытная. Вечный сон моего сознания и я буду жить реальным, но я не хочу избавляться от этого безумия. Ха-ха!
Я абсолютно перестала различать реальность и сон. Они вплелись друг в друга, тесно вшиты, не разорвать. Кто-то звонко двинул мне в нос, а кровь оказалась голубая. Ну, с этого момента пошла несуразица. «Надо идти спать» — сказала я оленю, перевернулась на бок и рухнула в воду.
Ха-ха!
Я слушаю свое второе «Я» и понимаю, что, похоже я совсем довела свой психически нездоровый мозг до состояния полного мазохизма. Во снах, я чувствую боль, но, похоже, это самокопание и самоанализ перешел в садистскую наклонность.
Глупые сны иногда бывают совсем не глупые. Черное солнце и красная луна – сопровождают мою сущность почти всегда. Я обожаю эти цвета, а еще больше я люблю вкус крови, люблю, когда она смешанная с сахаром и стеклом растекается по моему телу. Такая тягучая, притягательная.
Это похоже на дурь. На такую очень хорошо вставляющую дурь. Но нет, мне не требуется наркотиков, чтобы видеть замысловатые сны – из реальности в древность, а из древности в ядерное прошлое-будущие.
Ха-ха!
Давайте сыграем? – Как-то спросило меня сознание, и грудную клетку сжала адская боль. Можно привыкнуть к чему угодно, люди они же, как тараканы.
Хи-хи, люди тараканы…
Можем приспособиться к любой среде, к любым условиям. Так и свыкнуться с болью можно, теперь без нее я не существую, для меня это неотъемлемая часть существования. Существования меня.
А знаете, к чему завелась эта тема? Ко снам. К моим несколько безумно нереальным снам, с моей любимой кровью и сталью под кожей… Ведь вместо крови в моих жилах течет голубой, горячий свинец…
Просто мой способ убивать противника слегка напоминает фильмы ужасов, кровавые ванны так хорошо сказываются на коже.
Ха-ха!
И это признак хороших манер – улыбаться людям! Из-за такой ерунды они дали мне ужасное прозвище, какая несправедливость!
Сон Первый. Начало безумия.
Моя истинная ипостась – девушка. Я люблю женские тела, они непорочно прекрасны, особенно люблю бледную кожу, чуть выпирающие ключицы, узкие такие нежные плечи. Но увы, я совсем не такая. Но это не важно.
Сны заключаются не в этом. Их суть глубже.
Я стояла в узком, стеклянном коридоре. Темные, матовые стекла с бьющимися внутри, глубокими переплетениями сосудов льда и воды. Внутри, за стеклами, там обязательно так будет.
Стоять и просто слушать – я люблю.
Анализировать, докапываться до смысла. Сравнивать, обдумывать. Самокопание и самоанализ – а как бы поступил ты?
Рядом со мной находилось еще двое – две девушки, когда мне казалось что они мне близки.
По духу.
По крови.
Сердце когда-то билось в одном ритме. Дыхание не сбивалось. Можно было держаться бок обок. Но одна она, привысила лимит моей выдержки, дыхание оной сбилось.
— Да, ты хреновый друг и не отрицай этого. Ты никогда не можешь остаться со мной, когда я тебя прошу. – Ее голос, словно лезвие кухонного ножа и запах тухлой рыбы.
Я чувствую «запахи» слов. Хи-хи…
Вторая, что стояла рядом со мной, опустила глаза в пол и смущенно кивнула. Я бы дала ей по морде, за то, что не может постоять за себя. Ее смущение пахло недозрелыми кислыми яблоками, мне нравится этот запах.
Нет, он меня раздражает.
Во мне бы не просыпался этот зверь, если бы этот запах меня не бесил.
Я толкаю обидчицу и ударяю по лицу. Ха-ха! Я видела это ошарашенное лицо, но удар кулаком в легкие выбил меня из прострации.
Ауч, больно…!
Снова удар. Бью наотмашь, кулаком. Снова по лицу и с уже более неистовой злостью. Чувствую сладкий привкус крови на губах, вдыхаю его глубже. Распростроняю по легким. Как вкусно…
А ее злость пахнет гнилью. Морщусь и чувствую резкий удар в ключицу. Еще больнее, чем раньше. Вывих? Мощно.
Никогда не оставаться в долгу!
Не болящей рукой новый удар, в челюсть, цепляюсь острыми ногтями в щечку и срываю добрый кусок мяса с лица. Мм, а он мягенький, теплый… А еще ее кровь стекает по моим рукам. Хи-хи-хи… Подмечаю мысленно, какая мягкая у нее была щечка, а теперь это кусок валяется на полу.
Смотрит на меня своими ядовитыми, почти желтыми глазами змеиными глазами. И в тот момент, я назвала ее Офелия. Будешь именно ей – имя запятнанное моей любимой, сладкой, тягучей кровью Ха-ха! Что же, я жду ответный удар. Где же он?
Не заставила себя ждать? Как мило с твой стороны, хи-хи… Больно, ага. Тянет за больную руку, выдирает ее с места и вскрикивая от адовой, чертовой боли, бью ногой по стеклу ногой.
Слышу нежный шепот потресковшегося стекла и через несколько секунд острый стеклянный дождь начал пронизывать наши тела. А я не дергаюсь, стою как есть. Чувствую каждой клеточкой тела.
Стекло, как бритва…
А под стеклом, как я и думала железные балки. Здоровой рукой срываю длинный шест-трубу и пробиваю Офелию насквозь. В живот.
А хотела бы в голову. Хи-х-хи…
Оп-па? Сколько живучести в твоем теле, милая. Вытаскиваешь трубу из живота, блюешь своей прекрасной красной кровью и пытаешься встать. Но я же не дам? Я же не глупая. Ну, может чуть-чуть… Подхожу и сама до конца выдергиваю трубу.
Бью по голове. Со всей дури, что была во мне на тот момент. Ха-ха. Вы верите? Я спокойная. Я совершенно адекватная. Но пора лечится.
А дальше? Вроде бы убила – расколотый череп, глаза закрыты, и крови столько. Присаживаюсь и провожу пальцами по руке обидчицы. Слышу пульс. Живая? Хи-хи-хи… Статья вдруг стала совсем другая.
Интересно, сколько мне дадут?
А дальше… Темнотаааа….
Как неудобно было сидеть прямо, не двигаясь, не произнося не звука. Странное ощущение, когда в твоем организме что-то лишнее и в это же время чего-то не хватает. И вправду, какая прелесть у меня нету руки! Да-да, вместо нее кровоточащий обрубок плеча. Не чувствую себя ущербной, может даже наоборот? Вздрагиваю от боли и чуть поворачиваю голову в сторону плавных, ловких движений, потихоньку осматриваюсь.
Сквозь стекла разбитых очков замечаю знакомый белый диван близкой-по-духу. В это время, она сидит напротив меня и держит за существующую правую руку. А позади, сидит брюнетка. А я ее знаю. Она мне тоже близкая-по-духу.
Нежно поглаживает спину и аккуратно, пинцетом выдергивает осколки из спины и шеи. Не знала, что это настолько больно. Хотя где-то даже приятно.
— Закончила. – Мурлыкает та и встает с насиженного места. Белый диван – он теперь красный. В моей крови. От мебели исходит приятный запах моей крови. Я люблю этот запах. Теперь подходит другой человек, я тоже знаю его. Он мне близок по крови.
Вы таких людей называете братьями. Глупое название. Ха-ха…
Чувствую боль в плече. Вскрикиваю, но замолкаю сразу, как только чувствую взгляд на своем затылке. Близкий по крови и духу, вот как надо называть таких людей. Но он откликается только на краткое – Монах.
Монах, от слова «моно». Один.
Он не любит быть с кем-то близким-по-крови. Я это знаю. Но еще лучше знаю, что он мне именно такой. Пусть отрицает, кровное родство никто не разорвет. В наших жилах течет одна кровь.
Садится, снимает со своей шеи черную бандану и завязывает мне глаза. Наклоняется к уху и шепчет что-то нечленораздельное. На неизвестном не языке. Наверное, на немецком, его ведь тоже не знаю. Ха-ха!
Чувствую прикосновение грубых-близких-своих-не-своих-рук.
Резко, без замедлений, разрывает кожу на плече, от чего ровный слой тонкой, кожи падает на диван. Сорвал почти до затылка. Кричу. Вцепляюсь здоровой рукой в плече близкой-по-духу. Я ее назовут Ундина. Мне нравится это имя, оно имеет запах моря.
Я люблю море. И глубину. Именно туда я и проваливаюсь, от этой боли. Задаюсь вопросом, а к чему все это?
Проваливаться в темноту совсем не страшно. Даже наоборот – это весело. Падать в темноту. Падать вверх. Иногда я чувствую, как задыхаюсь, в мои легкие проникает вода, и легкие пузырьки вырываются на поверхность реальности с моими приглушенными криками. Но эти крики почему-то никогда никто не слышит.
Глупые. Хочу сжаться калачиком, но чьи-то руки не дают это сделать, они просто вырывают меня из пелены сна. А может это не сон?
Чувствую костлявые руки на шее. Они такие горячие.
Стоп.
Извини, милая, но я не хочу уходить на ваше дно.
Пора плыть вниз.
К теплым рукам.
К теплым душам.
Веки все равно слипаются, но руки Монаха сжимают мои плечи. Сильно. До адской боли. Просыпаюсь окончательно. Чувство полноценности меня покинуло лишь на секунду, пока я не почувствовала что-то инородное в своем теле.
Пытаюсь сжать руку в кулак. Слышу приятный металлический скрип.
Хи-хи.
Металическая рука.
Спасибо, Монах. Она чудесная.
Гладкий металл, приятный, чуть прохладный на ощупь. Тонкие, аккуратные, словно настоящие пальцы. Немыслимая работа. Заслуживает признания.
— Мне нравится. – Хихикаю и встаю с места, поправляю бинты на своем теле, надеваю рубашку и иду на кухню.
На кухне, как нистранно темно. Каждый скрип вызывает раздражение. Сижу во главе стола, наблюдаю за Монахом и Ундиной. Молча.
А они говорят. О моем заключении.
Это так забавно… Мне ** лет, и скоро я буду заключенной. Мне дадут лет тридцать. Офелия не тот человек, который спустит эту драку с рук. Я почти ее убила.
Какая жалость. Хоть за что-то бы стоящее сидела.
Чувствую напряжение. Оно имеет запах жженных проводов. Фу, им просто воняет, или я одна его чувствую? Передо мной лежит подаренный верным-близким-по-сердцу крест. Беру и сжимаю, чувствую, как кончики впиваются в кожу, так спокойнее.
Не на много. Но какая жалость. Ты, наверное, уйдешь с другой близкой-по-сердцу, я останусь одна.
Ха-ха, кому же я буду нужна?
Почти все меня забыли. Я это чувствую.
Звонок в дверь. Монах вскакивает с места и говорит мне:
— Прячься.
Отрицательно качаю головой, встаю со стула, прислоняюсь к стене. Жду.
Ундина идет с Монахом. Слышу рвотный позыв девушки. Удивляюсьт и иду в коридор. В руках Монаха голова близкого-по-духу, почти как по крови человека.
По рукам мужчины стекает формалин, он течет с шеи Акачо. Маленький Акачо, ты не прожил и ** лет… Оставалось совсем чуть-чуть до твоего **летия.
Мне жаль. Мне больно. Но плакать сил нету.