Взято с самой дальней ролевой ролка, писатель - мой бывший друг и знакомый.

Слабонервным и любителям романтики не рекомендую. Глав.герой - Саске.

Мы – сильные мира сего,
Мы пишем историю.
Мы пишем сценарий,
По которому вы живете.

Шум.

Идет вперед, оборачивается, вертит головой по сторонам, будто ищет кого-то, а может, поджидает. Если у него с кем-то встреча – это плохо, хотя и не катастрофично.
Прохожих сегодня более, чем достаточно, что упростит нашу задачу. На голубом небе – ни облачка, только солнца свет почему-то размыт, будто утонул в синеве купола или покрыт тонкой пленочкой. На часах 16:27, значит, у меня есть еще три минуты, чтобы отдохнуть, а заодно и проверить прочность плана. Сквозь густую толпу прохожих очень трудно поймать нужного человека, для меня это, конечно, не проблема, самое главное, чтобы ОНА все сделала правильно, а я как-нибудь справлюсь.
Поправляю линзы и пытаюсь найти свою напарницу, сначала картина предстала размытая, но когда я напряг зрение, то там, вдалеке, за вторым поворотом, у угла очередного синего супермаркета была видна девушка, хотя в этой одежде больше похожая на парня: черные спортивные штаны, футболка, кроссовки и перчатки без пальцев – наша униформа.
-Эй, Харуно, Харуно, черт возьми, - прошептал я в гарнитуру, она вздрогнула и испуганно начала озираться по сторонам, ища меня, - я в полукилометре слева от тебя, - она повернула голову и чуть заметно улыбнулась.
-Чего тебе?
-Пакли свои розовые спрячь, а то за милю видно. – Пробурчал я. Девушка закатила глаза, но капюшон все-таки натянула на голову.
-Так лучше? – Хмыкнула она.
-Следи за временем, у нас ровно полминуты.
Она прикусила губу и приготовилась к началу, даже с моим отвратительным зрением можно заметить, как бледна ее кожа, дрожат руки и подгибаются коленки. Ей попросту страшно. Я тоже боялся, только не помню когда в последний раз.
-Пора.
Она согласно кивнула и вышла из-за угла. Я медленно встал со скамейки и пошел ей навстречу. Он, ничего не подозревая, разговаривал по телефону, изредка поглядывая на часы.
Напарница перешла на бег, сбивая прохожих, я ускорился, не сводя с нее глаз. Мозг работает четко, ясно прорисовывая картину. Мои движения доведены до автоматизма, а вот она волнуется, поэтому я слежу, чтобы чего-нибудь не испортила.
-Запомни, Харуно, сильнее, слышишь, со всей дури.
Она незаметно кивнула и увеличила скорость. Возмущенные подобным хамством прохожие провожают ее осуждающими взглядами, и она изредка оборачивается и виновато улыбается, что поделать, ребенок еще.
До цели – несколько шагов. Напряжение в костях возросло, кровь бросилась в голову, подскочило давление. На несколько секунд движение замедлилось…

Три…два…один…

Харуно со всего разбега врезалась в жертву, сбивая с ног, а когда он поднялся, шипами кроссовок придавила его носок к земле. Мужчина неистово закричал и бросился за моей напарницей, бегущей навстречу мне, с его телефоном в руке.
Харуно ловко обошла меня стороной, сверкнув глазками, а я загородил мужчине дорогу, выставил перед собой руку, на которую он наткнулся, чем и подписал себе приговор. Я спокоен, как перед сном. Мне не трудно, а вот она бежит дальше, чтобы не видеть. Всего одно нажатие кнопки – и острый клинок вонзился в его тело, прорывая ткань рубашки, кожу, проходя сквозь ребра и затрагивая сердце. От запаха крови во рту подступила горечь и тошнотворное отвращение. Ни единого звука не вырвалось из его груди, я сам почувствовал хруст, с которым лезвие перерезало мышцы. Его наполненные страхом и непониманием глаза смотрели прямо на меня, своего убийцу.
-Поосторожнее! – Не своим голосом кричу я, отталкивая его, и растворяюсь в толпе.
Он еще пару минут корчился от боли, но потом замертво упал на треснутый серый асфальт. А дальше – по накатанному сценарию: крики, вопли, скорая, полиция, допросы…но мне до этого уже нет дела, потому что свою работу я сделал на «отлично».
Уже сидя в подворотне, вытер запачканные кровью руки и клинок – мою отраду и единственную любовь. Теперь мне пора на встречу.
Мы – ассасины. Мы повсюду и нас гораздо больше, чем возможно предположить. Наша история берет корни с XI века, со времен Первых Крестовых походов, только теперь мотивации наши резко поменялись. Раньше мы боролись за освобождение своих земель, а теперь просто убиваем, ради денег и забавы.
Во времена междоусобиц, самураи и шиноби являлись несокрушимой силой, но потом нам надоела эта возня, и мы перебили их всех, как ненужные сорняки, ибо мы правим миром. Мы следим за всеми и каждым в отдельности. Мы решаем, будет жить человек или нет.
Скажу честно, мы ведем безжалостную политическую игру. Некоторые члены нашего Братства являются и депутатами, и губернаторами, и защитниками правосудия, в общем, все двери нам открыты. В наших руках будущее. Это – игра в шахматы, и главный наш прием – Гамбит, но вы, верно, знаете, что это такое. Мы не жалеем никого. Мы идем, широко шагая.
И главная наша черта – отрубленный левый безымянный палец, прикрепленный к руке механизм, стальной клинок, выскакивающий на место пальца с нажатием одной копки. Столько прошло лет, а наше совершенное оружие не изменилось.
Мы – ассасины. Мы – сильные мира сего. Мы пишем историю, мы чиним хаос, а на нас нет управы. И это – наше преимущество. И что же в итоге? Мы правим миром, а нами правят деньги, и пока это нас устраивает.

-Эй, Харуно! – Щелкаю пальцами перед лицом девушки. Не люблю, когда она впадает в задумчивость и смотрит в окно, порой часами. И что она там видит? Лично я только ненавистный мне Город Ангелов, в котором царит полное беззаконие. – Земля вызывает Харуно!
Наконец, взгляд ее зеленых глаз стал осмысленным.
-Саске, ты никогда не думал, что есть иная жизнь? – Я поневоле вскинул брови. На самом деле не люблю, когда не по моей инициативе меняется направление разговора так резко.
-Например?
-Ну, тихая, спокойная, семейная, скажем?
-Где все расписано до скрежета зубов…нет, не думал.
И почему я чувствую вину перед этой девочкой? Кто она мне? Просто напарница, очередная.
-Мне страшно. – Она снова смотрит в окно, теребя изорванную тонкую салфетку. Как и у меня, у нее нет левого безымянного пальца. – Давай выйдем из игры, вдвоем. Бросим все, начнем новую жизнь…
Ей-то легко говорить, у нее семья есть и друзья…хотя мне не интересно…вру, интересно. Когда нет своего сада, поневоле начинаешь любоваться соседским.
У нее есть люди, которые рядом, у меня – только мое Одиночество и бутылка рома, которые всегда утешат.
-Тебе платят мало, не пойму?
-Дело не в деньгах, а в том, что мы убиваем совершенно незнакомых нам людей, а у них тоже, между прочим, есть семьи…
-Можешь знакомиться с ними перед убийством, Братство, конечно, не будет в восторге, но…
-Учиха! – Она грозно сверкнула глазами. – Не говори ерунды!
И чего она добивается? Чего хочет? Что я возьму и все брошу? Что я откажусь от такой власти? Денег? Я уйду, потеряю все это, а что взамен? Свобода? Кому она нужна? Точно не мне.
-Я ведь предупреждал тебя…помнишь? Зайдешь в игру, выхода не будет…
Да, черт возьми, я ее предупреждал, но сумма гонорара попросту заглушила мой голос. Теперь же выбраться из этого болота невозможно.
«…легко теряя голову, многие смолоду, недостаток веры либо денег взят за основу…»
-Помню, только я не знала…
А знал ли я, когда вставал на эту дорогу? Если скажу «да» - солгу, если «нет» - тоже вранье. Догадывался. Смутно, но догадывался. А этого оказалось слишком мало. Теперь я тону и тащу за собой остальных, ведь компанией веселее…а вот ее я предупредил. Не знаю почему, но зацепила меня чистота ее зеленых, как весенняя листва, глаз. Всего лишь ребенок, решил побаловаться, а вышло ей это боком. Смотря на нее, порой я вспоминаю себя. Когда-то, очень-очень давно, я тоже был ребенком, только улицы стерли лица, имена, личности, оставили маски, маски, маски…реальность, словно ветер в пустыне, рисует то, что хочет на гладкой поверхности песка.
-Привыкнешь.
-Как можно привыкнуть к ТАКОМУ?
-А ты чего ожидала? Чего ты ожидала? РАЯ? Пора вырасти. Это взрослые игры, дорогая!
-Нет…-она опускает глаза. – Я ухожу…
-Нельзя просто так взять и выйти, понимаешь?
А знают ли ее родные, кем она работает? Знают ли, что она наемница? Нет, скорее всего. Они попросту отвернутся от отвращения, если, конечно, не любят больше жизни, в чем я сильно сомневаюсь.
-Они сказали, что помогут.
-Я поражаюсь твоей глупости, Харуно. Неужели ты не понимаешь, что есть вещи, которые не зависят от нас, а от которых зависим мы? Харуно, они просто так тебя не отпустят!
-Так ты со мной?
Я недоуменно на нее посмотрел: уйти невозможно, как она не понимает…
-НЕТ! СТОЙ! НЕ ТОРОПИСЬ! – Я схватил ее за руку. – Прошу, не уходи…
Она быстро высвободилась и вышла из кафе.
И почему за вечер она стала почти что смыслом моей жизни? Догнать…остановить…только бы успеть…
Я выскочил на улицу, пытаясь отыскать розовую голову напарницы….
Жить, чтобы убивать…или убивать, чтобы жить?

Мы – пленники обязательств, которые сами же и придумали. Для нас Долг – превыше всего, кроме, денег, конечно.

-Дей, Харуно ушла.
-И какого черта мне звонишь, знаешь же, что нужно делать.
Знаю, знаю, как же не знать. И самое ужасное, что нет того внутреннего голоса, что твердил бы: «Остановись! Она ведь дороже тебе всех на свете! Ты не простишь себе потом!»
Этот чертов голос выкрикивает цифру гонорара, за поимку «предателя». Неужели, это – смерть? Неужели, я сгнил? Неужели, я моральный инвалид? Может быть, но мне не до этого.
Найти ее оказалось делом не трудным. Она шла к автобусной остановке, потирая замерзшие руки. Я сжимаю кулаки и тихо, очень медленно, словно змея, подползаю сзади. Теперь между нами расстояние вытянутой руки. Я профессионал своего дела, но не могу. Не могу нажать эту чертову кнопку, не смогу я убить этого ребенка. Просто не представляю, каково это, когда ты теряешь что-то очень важное, говорят, очень больно, но мне не понять, потому что самое важное я потерял, когда еще ничего не понимал, поэтому и привык к пустоте и безразличии. Ни один напарник до нее не пытался рассмешить меня, подарить подарок, сделанный своими руками, а она сделала. Я этого никогда не забуду.
-Сакура, спасибо тебе.
И острый клинок протыкает хрупкую девичью спину, правой рукой прижимаю ее рот, чтобы не было слышно криков, и вскоре теплая жидкость пропиталась в перчатки, обжигая ладонь. Очень медленно, придерживая обеими теперь руками, кладу ее холодеющее тело на землю. Вглядываюсь в глаза и вижу свое отражение. Прижимаю ее к себе, утешаю, прошу прощения…
«…прости, слышишь, прости, знаю, что трудно, но верю, что ты сможешь…»
Сознание пришло со звонком. Я быстро убежал, оставив теперь уже труп бывшей напарницы.
-Сделал?
-Сделал.
-Молодец. Сколько хочешь?
-О, не стоит. Я по доброте душевной.
Он усмехается и кладет трубку.
Что за мерзость течет по моему лицу, обжигая кожу? Слезы? Стираю их, чтобы не было потом перед собой стыдно, потому что мы не имеем права показывать свою слабость. Потому что мы – Короли, нам принадлежит мир и все его жители. И Вы, уважаемый читатель, тоже в наших руках. Не сомневайтесь, за Вами следят…
«…немного пепла там, где должно быть сердце…»